Художник Сергей Опульс ушёл из жизни за полгода до своего 60-летия. Но его живопись и сегодня с нами. В Государственном музее Востока открылась выставка Сергея «Перевал». Название многозначное: это и горный перевал, и перевал в жизни человека. Наверное, творческий человек отличается от обычного тем, что никогда не «идёт с ярмарки», преодолев свой перевал. Перевал для художника – это веха творческого пути. Сергею Опульсу было бы сложно преодолеть свой перевал, не будь у него преданной помощницы-жены.
О таком союзе двух сердец прекрасно сказал поэт: «Мы – перекрестье креста. Мы – продолженье друг друга». Во многом благодаря Наталье Булгаковой мы имеем сегодня уникальную возможность детально ознакомиться со многими работами Сергея Опульса разных периодов его творческой деятельности.
Выставка «Перевал» не случайно проходит в музее Востока. Сергей родился и закончил художественное училище в Ташкенте, затем учился в Самарканде. Так что Восток для него – это не только место службы в Афганистане.
Это первая половина жизни вообще. Перевал Сергея Опульса – это ещё и водораздел его жизни между Востоком и Западом, где условный «Запад» – это Питер и его окрестности. Афганистан только поставил финальную точку в странствиях художника по Востоку.
Затем началось осмысление пережитого, которое обозначилось у художника ещё и сменой имени. Так всегда происходит с творческими людьми, когда меняется сущность. Псевдоним Сергея, в отличие от его настоящей фамилии, запоминается непросто. Но я понимаю логику Сергея, почему он стал так подписывать свои картины: Павловых – много, а Опульс – один. Человек, осознавший уникальность своего жизненного опыта, не может подписывать свои работы банальным именем, общим для сотен тысяч. В слове «Опульс» мы слышим пульс времени.
Что меня поражает в афганском цикле Сергея Опульса? Многие песенные произведения об Афганистане повествуют о страданиях – горечи утрат, лишениях войны, которым противостоит крепкая боевая дружба людей, объединённых общим делом. А вот живопись Сергея – принципиально другая. Это словно бы уже «взгляд сверху», о котором говорил Иосиф Бродский – «сверху вниз сей Страшный суд почти совсем не страшен».
Сергей словно бы преодолел в себе раздрай войны. Не случайно после Афганистана он пришёл к православию, побывав в Коневце и на Валааме. Ещё одна бросающаяся в глаза особенность афганских полотен Сергея Опульса – «эффект Сент-Экзюпери». Дело в том, что Сергей, как и прославленный французский писатель – тоже лётчик. Свои афганские горы он увидел своеобразным зрением пилота. Пешеходу горы так не увидеть!
Выставка Опульса соседствует в музее Востока с постоянной экспозицией Николая Рериха. Так вот, горы у Сергея – совсем другие, чем у Рериха. В них нет жгучего ультрафиолета, который присутствует в работах знаменитого русского индийца. Скорее, у Сергея можно встретить в горных пейзажах палитру Уильяма Тёрнера.
Горы Опульса – это красота и умиротворённость, увиденные и запечатлённые в красках. Помимо гор, в афганских работах художника меня поражают его боевые вертолёты. Художник и боевая машина становятся единым целым. Эти вертолёты у Опульса – живые. Они, как и люди, тоже страдают от войны, покорёженные, но не сломленные духом. Мне запомнилась работа Сергея, где нос афганского вертолёта был любовно превращён пилотами в симпатичную звериную мордочку.
Поскольку художественных полотен, повествующих об афганском походе, не так много в принципе, каждая из 25-ти работ Сергея Опульса – на вес золота. «Вот теперь поглядим, кто умеет воевать, перевал твою Афгано мать!» – залихватски пел о своём перевале классик афганской песни Игорь Морозов, автор знаменитых песен «Батальонная разведка» и «Уходим». «Перевал» Опульса показывает нам, что воевал Сергей хорошо. Это вытекает из качества и сюжетов его афганских работ. В Афганистане произошло формирование системы ценностей этого незаурядного человека.
Биографически получилось так, что Сергей Опульс словно бы связал своей судьбой две разных стороны света. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут», – писал Нобелевский лауреат по литературе Редьярд Киплинг. Зато человек-подвижник может, перемещаясь в пространстве, принять в своё сердце эти несочетаемые противоположности. И там, в его сердце, они взаимно дополняют друг друга. Это и есть маленькое чудо Сергея Опульса.
Александр Карпенко, Москва
Помнишь ночь под Гератом, мой друг?
Плыли звезды чужие вокруг,
И слова долетали сквозь ветер:
«Умирать нам совсем недосуг,
Ждут нас руки далеких подруг
И еще не рожденные дети…»
Пыль ползла по морщинам лица,
По тяжелым доспехам бойца,
Мир казался огромным и тленным.
Каждый шел по пути до конца –
И, приняв свою долю свинца,
Разошлись мы по разным вселенным.
Нам теперь все трудней пировать,
Но не следует стулья ломать –
И, пусть наши ряды поредели,
Мы смогли, мы успели понять,
Что труднее, чем вдруг умирать,
Жить – на самом последнем пределе!
Мы запомним на все времена
Все, что в нас проложила война,
И не выплатят дань ордена,
И не хватит все звезд на могилы,-
И, конечно, не наша вина,
Что нам хочет снова сполна
Зачерпнуть эту чашу до дна,
Пробудив ее горькие силы.